Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я жив.

В четверг последний экзамен. В субботу вернусь.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Тепло сентября", мини, POW

История одного водителя)
После окончания написания грустного и тяжёлого текста, мне захотелось чего-то более приятного) Если не текста со счастливым концом, то хотя бы с завязкой на счастливое начало.
Текст пока не бечен. Выкладываю сегодня, чтобы поднять кое-кому настроение)
Моя маленькая фантазия о тепле

Название: Тепло сентября
Версия: Сериал «Шерлок» (BBC)
Размер: мини, 3770 слов
Пейринг/Персонажи: НМП (Джеймс Феллоуз), НЖП (Керидвен Мортон), Майкрофт Холмс
Категория: джен
Жанр: начало романса, если можно так сказать?
Рейтинг: без рейтинга
Предупреждение POW главного персонажа – Джеймса Феллоуза. Мистер Холмс – персонаж, скорее, второстепенный.
Краткое содержание: Стоял сентябрь и на улицах Лондона было всё ещё тепло. Только что прошёл дождь, и теперь солнце наконец-то выглянуло из-за облаков. День этот, казалось, не должен был стать особенным или же чем-то примечательным: прохожие всё так же быстро пересекали улицы, проходя мимо сквера Сохо, спешили по своим делам, выпивая свой кофе по дороге или переговариваясь по телефону. Все торопились.
Торопилась и Керидвен. А Джеймс просто оказался рядом.
Размещение: запрещено без разрешения автора

Тепло сентября

За рулём машины я сижу уже давно, но никогда не позволяю себе полностью расслабиться во время движения. Ритм трафика в Лондоне для обывателя, только что приехавшего из провинции, покажется сумасшедшим, это правда. Каждому проехать или перебежать улицу первым важнее, это тоже правда. Но всё-таки среди автомобилистов есть сложившаяся культура вождения. Идиоты среди них попадаются, но не так часто, как среди пешеходов. Знаете, в Лондоне полно зазевавшихся прохожих, которые то и дело норовят попасть под колёса. Все знают про риск быть сбитым, но всё равно упорно продолжают не замечать нас, водителей. Как будто есть что-либо романтичное в том, чтобы быть раздавленным поездом электрички или машиной. Даже велосипедисты иногда сбивают пешеходов. Те, вечно спешащие по своим делам, совсем не думают о том, каково будет нам, автомобилистам, после того, как их мозги мило растекутся по дороге, и как потом нам с этим жить.

Вести автомобиль – моя профессия. Я могу резко затормозить, развернуться, не подставив при этом под удар своего пассажира, могу вести машину при любых погодных условиях, я могу... Впрочем, могу я многое, но поумерить самоуверенность пешеходов мне не под силу. Каждый день я отвожу шефа на место его работы или туда, куда мне велят. И стабильно, как курс фунта, раз в неделю кто-нибудь так или иначе пытается перебежать дорогу прямо перед моими колёсами. Я злюсь каждый раз, хотя и не подаю вида. Меня раздражает человеческая глупость. Но я терпеливо веду машину дальше. Шефа тоже раздражает человеческая глупость, но он никогда не даёт этого понять.

В конце сентября стояла ещё тёплая погода, случались дожди, но чаще солнце радовало своим светом, проглядывая из-за облаков. Вот и как в тот день, который начинался совершенно обыкновенно. Я вёл машину, шеф сидел молча позади вместе со своим ассистентом. Тот, Уорингтон, обычно не заговаривал со мной, кроме тех случаев, когда ему необходимо было дать мне указания. Это не было первым выездом за сегодня. Мы объезжали сквер Сохо. На первый взгляд всё было спокойно. Но потом краем глаза я заметил разогнавшегося велосипедиста с левой стороны дороги. Видимо, он или задел кого-то, или вырвал чью-то сумку, потому что через мгновение тут же раздался яростный женский крик. Я стал сбавлять, хотя и так огибал сквер с черепашьей скоростью в тридцать километров в час. Водитель сзади заметил мой манёвр, и, к счастью, тоже слегка убавил скорость. Дальнейшее не заняло и десяти секунд. Человек на велосипеде едва успел бросить взгляд на дорогу, намереваясь пересечь полосу и скрыться в сквере. Потом он резко рванул направо, прямо перед шедшей девушкой. Та от неожиданности отскочила в сторону – и прямо на дорогу. Перед моим автомобилем. Я резко вжал тормозную педаль и сцепление до упора, но не успел предотвратить столкновение... Девушка не удержалась и упала – сначала на капот с правой стороны, а затем соскользнула вниз на землю.

Велосипедист пересёк дорогу и скрылся в сквере, избежав опасности. А вот девушка из-за него неудачно отскочила на дорогу и теперь лежала на земле, перед самыми колёсами моего автомобиля.

Мне показалось, что стало очень тихо. В ушах зазвенело. Я быстро отсегнул ремень и заглушил мотор.

– Джеймс, – раздался за спиной голос моего шефа, когда я открыл дверь. Ах, да, пассажиры, – вспомнил я. Шеф пристёгивался, но его ассистент – нет. Бросив быстрый взгляд на обоих и убедившись, что никто не выглядел пострадавшим, я вышел из машины. В ушах по-прежнему звенело, но мозг сосредоточенно отдавал команды моему телу, когда я направлялся к пострадавшей, чтобы оценить её состояние. Та приземлилась очень неудачно, на правую руку, и теперь лежала на боку с закрытыми глазами. Прислушавшись к её учащённому дыханию, мне стало понятно, что она жива, просто находилась без сознания. Я присел на корточки и стал нащупывать пульс. Мне стало очень душно, и я позволил себе ослабить узел галстука и расстегнуть пиджак.

– Сильный удар головой о землю, очевидно, это сотрясение. Возможен перелом руки. – Шеф, как оказалось, тоже вышел из машины и даже присел рядом. – Уорингтон уже вызвал скорую.

К счастью, больница Святой Марии находилась совсем рядом. Я молча кивнул и стал ощупывать её позвоночник, затем рёбра, плечи на предмет переломов. Она лежала на холодном асфальте, не сгрупировавшись, с закрытыми глазами. У неё были длинные волосы, заплетённые в косы и закреплённые на голове шпильками. Осторожно коснувшись рыжих волос и придержав голову, я стал аккуратно доставать шпильки из её волос, чтобы ослабить давление на кожу. Она оказалась первым человеком, который пострадал из-за меня, пусть и косвенно. Мне было душно.

– Мисс? – Мой собственный голос показался мне чужим, такой он был сухой и охрипший. – Мисс, вы меня слышите?
Она услышала меня. Очнувшись, медленно открыла глаза, осторожно повернула голову на мой голос и тут же зажмурилась – боль была очень сильной.

– Не двигайтесь, возможно у вас сотрясение мозга и перелом. Скорая скоро приедет.

Девушка измученно улыбнулась, видимо, отдавая должное своей везучести. Затем произнесла тихим голосом, всё ещё не открывая глаз.

– У вас добрый голос, сэр, хотя вы и хмуритесь. – Действительно, мои брови были нахмурены, а челюсть сжата. – Скажите, вы не могли бы поискать поблизости мой портфель и холст на подрамнике, я несла их в руках, когда... когда это произошло.

Я осмотрелся. Портфель лежал рядом. А вот холст... холст оказался в соседней луже, тоже перед бампером. Рама оказалось сломанной. Встав, я потянулся к холсту и достал несчастную картину из воды. Изображение чего-то большого и синего стекало масляными красками вниз.

– Мисс, мне жаль. – Мне действительно стало жаль её ещё больше. Было очевидно, что она не из Лондона, и что, возможно, у неё проблемы с финансами. Вдобавок она неудачно упала, испортив результаты своего труда. – Боюсь, вашу картину не восстановить.

Думал, что она заплачет или выругается. Но она снова улыбнулась, немного обречённо, посмотрев мне в глаза.

– Ничего. Я всё равно уже выиграла конкурс. Спасибо вам.

Положив то, что осталось от картины, рядом, я снова осмотрелся. Шеф стоял поблизости и разговаривал с подошедшим констеблем. Полиция, конечно же, приехала раньше скорой. Мне бы стоило тоже подойти, но тихий голос меня отвлёк.

– Ваш начальник напоминает мне Мефистофеля. – Странная характеристика шефа заставила меня улыбнуться – доля правды в ней была. Понадеялся, он не услышал это высказывание, и подмигнул.

– Откуда вы знаете, что он мой начальник? – Я решил пошутить. – Быть может, это я его руководитель.

А она так посмотрела на меня, словно всё было очевидно и дураку, и снова улыбнулась.

– Моё имя Керидвен. Керидвен Мортон.

– Джеймс Феллоуз.

Возможно, она из Уэльса и вряд ли в Лондоне у неё куча родных. Легонько сжав пальцы её левой руки, я серьёзно спросил: – Мисс Мортон, у вас есть карточка страхования?

Она немного удивилась, а затем выдала, глядя мне прямо в глаза:

– Я так плохо выгляжу? Разумеется, она у меня есть. И деньги на выплату ущерба у меня тоже есть.

Это высказывание заставило меня нахмуриться ещё больше. «Вот дурочка», – подумал я. Гордости было море, а вот ума, чтобы принять помощь, ей не хватало. Она заметила моё выражение и тоже нахмурилась.

– Послушайте, я не хотела показаться грубой. Но только представьте, как часто мне напоминают о моём неустойчивом финансовом положении? Да, моя профессия не приносит постоянный доход, но я ни в чём не нуждаюсь и готова возместить ущерб.

Позиция мисс Мортон была мне понятна, ведь когда-то и я был нищим, но гордым школяром, только что приехавшим в столицу. И всё же она показалась мне странной – слегка наивной, гордой девочкой, готовой винить себя в произошедшем, что было глупым с её стороны. Мне оставалось лишь покачать головой.

– Мисс Мортон, вам не нужно ничего возмещать. Это не вы являетесь виновницей происшествия. Тем более, что машина не пострадала, а вот пострадали вы. Так что, если вам необходима какая-либо помощь, прошу, не стесняйтесь мне сказать. В этом нет ничего зазорного.

Она не успела ответить – раздалась сирена скорой. Скоро возле мисс Мортон опустились медики. Я отошёл, чтобы не мешать им. Меня тут же перехватил полицейский, решивший немедленно прояснить всё случившееся.

– Сэр, я хотел бы задать вам несколько вопросов. – Он очень торопился и не зря, потому что его тут же прервал раздражённый голос моего шефа.

– Констебль, – произнёс он слегка устало, будто разговаривал с недоумком. Я знал этот голос – он означал, что терпение шефа подходило к концу, ведь оно не было безграничным. – Разве мы не договорились, что мистер Феллоуз подъедет к вам в участок сразу, как только освободится?

Полицейский несколько обиженно буркнул в ответ.

– Вы же понимаете, что я иду вам на уступки? У меня тоже полно работы, я не могу откладывать дела так надолго, как мне заблагорассудится. – Он сказал это так, словно пожелал, чтобы его похвалили за усердие и за его отдачу делу, хотя ни я, ни мой шеф ему не понравились.

Шеф, с ухмылкой и всё тем же медовым голосом для недоумков, заверил констебля в том, что прекрасно его понимает и учтёт его загруженность. И что не смеет более его задерживать. Констебль угрюмо попрощался, напоследок бросив на меня предупреждающий взгляд, и пошёл выискивать других очевидцев. Шеф на меня посмотрел раздражённо, махнул рукой и проследовал к машине скорой помощи, в которую уже посадили пострадавшую. Левая рука мисс Мортон была зафиксирована и прижата к животу, голова была перевязана, а щека была сильно ободрана. Но вид у неё всё равно был какой-то воодушевлённый, не смотря на испорченную картину, которую с её разрешения кто-то опустил в мусорку. Она даже рассмеялась какой-то шутке, произнесённой одним из врачей. И широко улыбнулась мне, как только я подошёл к ней вслед за шефом. Тот, однако, не был настроен так радужно.

– Керидвен Мортон, – подсказал я шефу.

Мой шеф, растянув губы в улыбке, обратился к девушке.

– Мисс Мортон, – он заговорил с ней так, словно у него снова разболелись зубы, хотя он был предельно вежлив. – Я Майкрофт Холмс.

– Мне очень приятно, – мисс Мортон посмотрела на него изучающе, слегка прищурившись. Мне даже показалось, будто она запомнила черты его лица.

– У вас имеются какие-либо претензии к мистеру Феллоузу? – Шеф слегка наклонил голову в мою сторону.

– Нет, не имеются, – ответила она снова с улыбкой. Шеф готов уже был попрощаться и уйти, но мисс Мортон остановила его движением руки – странно, но она никак не могла ещё раз не извиниться. – Мистер Холмс, простите меня, пожалуйста. И вы, мистер Феллоуз. Я совсем не собиралась падать под колёса вашего автомобиля. Я вообще не собиралась никуда падать – мне только что предложили контракт. Мне повезло, что вы так быстро среагировали.

Шеф лишь хмыкнул, слегка склонил голову и вежливо, насколько позволяло ему его воспитание, попрощался.

– Всего наилучшего вам, мисс Мортон.

– И вам удачи, мистер Холмс.

Тот бросил взгляд на меня и направился к машине.

– Мистер Феллоуз, – напоследок мисс Мортон протянула мне свою визитку. – Я вам очень благодарна. Если что-то случится, вы всегда можете позвонить мне. Ну, или просто так.

Я взял её визитку, машинально сунул в карман пиджака и поспешил раскланяться. Нужно было скорее отправляться – мы выбивались из графика.

– Будьте осторожны, мисс Мортон. Мне пора.

Она помахала мне напоследок – я увидел это в боковом зеркале. Пристегнувшись, я завёл мотор и на несколько секуд прикрыл глаза.

– Джеймс, вы в состоянии сейчас вести машину?

Шеф был проницателен. Иногда это было невыносимо – испытывать его проницательность на себе. Так нехорошо, что могло челюсть свести от раздражения на себя. Однако в тот момент мои руки не дрожали и я был готов к работе, а потому лишь вежливо ответил:

– Разумеется, сэр.

***

Тот день, пожалуй, с лёгкостью можно было занести в список самых ужасных дней моей жизни. Я сбил человека, хотя попытался заранее предотвратить аварию. Даже принимая во внимание тот факт, что всё могло обернуться куда хуже, мне было сложно перестать чувствовать свою вину. Хотя наезд был случайным, а мисс Мортон сама отскочила на дорогу, от этого я не мог перестать чувствовать себя виноватым и на душе не становилось легче.

День стал отвратительным ещё и потому, что мы на целых двадцать минут выбились из графика – грош цена такому профессионализму водителя. Всю дорогу я ощущал негодование ассистента нашего начальника. Во время инцидента Уорингтон не вышел из машины, потому перекраивал расписание. Или потому, что человечность у него просто была заменена на что-то более полезное. Шеф молчал, но и его лёгкое раздражение я тоже мог почувствовать.
Вдобавок, я обнаружил-таки следы масляной краски на автомобиле. Холст, разрисованный чем-то синим, перед тем, как опуститься в лужу, успел коснуться машины. В итоге целый день мы разъезжали с жирной ярко-синей полосой на правом боку. Шеф боевую раскраску своего ягуара, конечно же, не оценил, но только поджал губы: деваться было некуда, следовало ехать дальше.

С наступлением ночи, когда мне наконец-то удалось смыть краску с автомобиля, я вынужден был отправиться в полицейский участок, где меня продержали больше двух часов, наверняка отыгрываясь за задержку показаний.
Положительным в этот день лишь то, что в участок я явился не с пустыми руками, а с записями с камер наблюдения, подтверждающих мою невиновность, и с досье на того злополучного велосипедиста. Когда мисс Мортон сравнила моего шефа с Мефистофелем, она в некоторой степени не ошиблась – мистер Холмс был очень влиятельным человеком. Виновником оказался некий Пол Иенсон, неоднократно привлекавшийся за кражи и хулиганство.

Не стоит и говорить о том, что следующим утром я чувствовал себя разбитым. Даже утренняя зарядка не подняла моего настроения. Чувствуя себя бесконечно уставшим, я попытался собраться и взять и себя в руки. Усталость и недовольство – такие вещи видны сразу: непоправленный воротник, плохо выбритое лицо, не так застёгнутый пиджак, не говоря уже и о синяках под глазами. В моей профессии внешний вид играет важную роль – водитель никак не может выглядеть уставшим, нездоровым или замученным жизнью. Моя роль не сложнее остальных, так отчего же я должен вызывать сочувствие? Насильно поулыбавшись себе в зеркале добрых пару минут, я вновь проверил свой внешний вид: синяки из-под глаз никуда не делись, зато теперь я был собран и готов к работе.

Ни утром, ни днём шеф не заговорил о вчерашнем. Видимо, он не посчитал инцидент причиной для выговора мне. И я
был ему за это благодарен. Всё снова вошло в привычный мне ритм.

Где-то к обеду я напомнил себе о мисс Мортон. Всё-таки её падение привнесло хоть какое-то разнообразие в мою выстроеную жизнь. Воспитание подсказывало мне, что следует позвонить пострадавшей и справиться о её состоянии. Я полез рукой в карман.

Визитка, которую я вчера быстро спрятал в карман пиджака, гласила о том, что мисс Керидвен Мортон являлась художником-илюстратором. «Логично», - подумал я. Ведь напротив сквера Сохо находилось издательство. А она как раз сказала, что получила контракт. И она могла получить его именно там. Судя по фону визитки и по вчерашней размазне, иллюстрировала мисс Мортон нечто фантастическое. Что могло быть вполне вероятным: «Bloomsbury Publishing» – то самое издательство – было знаменито тем, что решилось в своё время издать серию книг о Мальчике-Который-Выжил.

Она обрадовалась моему звонку.

– Здравствуйте, мистер Феллоуз! Я узнала вас по голосу. Как вы поживаете?

Неужели ей так редко звонили? Её нежданная радость показалась мне странной.

– Хорошо, спасибо. Мисс Мортон, я позвонил, чтобы узнать о том, как вы себя чувствуете. – Она улыбнулась на другом конце города – это можно было почувствовать.

– Благодарю вас за заботу, Джеймс. Врачи сказали, что у меня всего лишь лёгкое сотрясение, и я даже могу потихоньку продолжать работать. А руку я сломала правую, мне повезло, потому что работаю левой. Не знаю, как бы я тогда смогла уложиться в срок.

Вопрос был риторическим. Мисс Мортон замолчала, видимо боясь показаться навязчивой. Немудрено, о работе обычно не расспространяются незнакомым людям.

– Всё равно мне жаль вашу руку. И постарайтесь не перетруждаться. С сотрясением вам вообще лучше не вставать неделю с постели.

– Перетруждаться не буду, но отказаться от работы я тоже не могу... Мистер Феллоуз, мне так стыдно! – Она снова принялась за своё. Кажется, мне никогда не удастся начать понимать женщин! Отчего, отчего она считала себя виноватой? Ответ на мой вопрошающий возглас не заставил себя ждать.

– Надеюсь, вам удалось смыть краску с автомобиля? Я всё-таки испачкала его.

– Да. Хотя, признаюсь, мне пришлось приложить немало усилий.

Гораздо большее неудобство мне причинило посещение участка, но об этом я решил умолчать. Мисс Мортон, наверное, и так покраснела от стыда. Откуда у неё только было это извечное чувство вины?

– Простите меня. Я причинила вам и вашему шефу столько неудобств! Мистер Феллоуз, я... Я кое-что приготовила для вас и хотела бы вручить это лично. – Протарабанила мисс Мортон на одном дыхании и с неуверенностью спросила: – Было бы это возможным?

А вот это уже было чем-то новым. Было ли это последствием гипертрофированное чувство благодарности? Или она искала подработку? На машине были правительственные номера. Ей зачем-то понадобился шеф? Да, он принял косвенное участие, но, скорее, с моей стороны. Я на минуту замолчал, обдумывая её просьбу.

– Никаких масляных красок на этот раз! – Она стала шутя меня уговаривать. – Всего лишь маленький пейзаж, нарисованный акварелью! Краска уже высохла, я ничего не испачкаю, честное слово! И я не займу много вашего времени.

Ответил я ей не сразу и с явной натяжкой в голосе:

– Хорошо, Мисс Мортон. Я спрошу своего начальника, сможет ли он найти для вас время.

– Спасибо! Вам ведь нравятся маленькие форматы, я верно угадала?

Мисс Мортон заставила-таки меня снова улыбнуться. Небеса, я был безнадёжен. Если это я ничего не смыслил в женщинах, то она уж точно немного чувствовала мужчин.

– Да, Керидвен Мортон. Мне нравятся маленькие картины в простых рамках. И пейзажи мне тоже нравятся. Только не рисуйте, пожалуйста, большие синие пятна.

В ответ она рассмеялась и тут же уточнила:

– Ах, это вы так про слонопотама с крыльями? Да, после лужи от него осталось лишь большое синее пятно. Это была работа для издательства. Для вас будет только классика, никакой фантастики или сюрреализма. И ореховый торт из лучшей кондитерской Долстона.

– Ореховый торт? – Я снова усмехнулся, она была невероятно везуча в своих догадках. - Хорошо, согласен. Будьте осторожны, мисс Мортон. – Пожелал я ей на прощание.

– Вы тоже. Ещё раз огромное вам спасибо!

Она положила трубку, а я задумался: так ли проста была Керидвен Мортон? Я плохо разбирался в людях, всегда ожидая от них подвоха. Вот шефу хватало и двух секунд, чтобы раскусить человека. Впрочем, он не гордился этим умением, в отличие от его младшего брата, готового всем и каждому данное умение продемонстрировать. У моего же шефа не было нужды что-либо демонстрировать и что-то кому-либо доказывать. Он запросто мог разъяснить характер личности из-за снисхождения к нам, простым работникам, отнюдь не упиваясь своей гордыней. Каждый в этой системе выполнял свою роль, используя свои умения. Моей основной задачей было вождение автомобиля. И до вчерашнего дня я хорошо выполнял свои обязанности.

Упоминал ли я, что мой начальник человек обладал невероятной проницательностью? В бюро шутили, что ему не было нужды читать мысли, потому что эти мысли он внушал сам. Правда, иногда нам всем казалось, будто он видел всё, что творилось в наших головах безо всякой волшебной палочки. Разумеется, он заметил, что с обеда у меня в голове засела какая-то мысль. Не знаю, что уж меня там выдало, за дорогой я следил внимательно, не отвлекаясь на постороннее. Но вечером, когда я уже отвозил его домой, он предоставил мне возможность высказаться.

– Слушаю вас, Джеймс.

– Сэр, – Моё горло пересохло. До этого на темы, не касавшихся работы, мы говорили лишь трижды. Последний разговор состоялся как раз вчера. – Сегодня я звонил мисс Мортон, чтобы узнать о её состоянии. Она хотела бы поблагодарить меня и вас лично.

– В самом деле?

– Она художник и уже успела что-то там нарисовать. И хотела бы подарить вам это лично.

Шеф наблюдал за мной, используя зеркало заднего вида.

– Но вас беспокоит не это, не так ли?

Я кивнул. Мне было известно о готовящемся покушении на шефа. И мне совсем не хотелось, чтобы вчерашняя авария и покушение были как-то связаны. Мой начальник, мой золотой начальник, посмотрел мне в глаза и успокаивающе улыбнулся.

– Вам не стоит так беспокоиться насчёт бедной впечатлительной учительницы из Корнуолла.

– Из Корнуолла, сэр? Учительницы? – Я ошибся и тут.

– Да, из Корнуолла. – Шеф кивнул, в подтверждение своих слов. – Имя валлийское, но произношение её выдаёт, хотя она не первый год живёт в Лондоне. Преподавала, но бросила работу в школе, чтобы серьёзно заняться рисованием. Хотя порой даёт частные уроки. Прошла курс в академии искусств, неофициально работает в каком-нибудь креативном агентстве, но зарабатывает гроши. Пытается пристроить свои иллюстрации, вчера ей это, наконец, удалось, отчего на радостях она не заметила велосипедиста. Невероятно впечатлительна – сравнение с Мефистофелем и оценку вашего характера я расслышал. Начитана, но мечтательна, как и все художники. Сильно экономит, шьёт, однако, одежду себе сама, потому что не может найти ничего подходящего – творческая натура.

Вы заметили, как она вела себя с вами? Вежливо, тепло, но в то же время осторожно, словно ожидая западни. Вы ведёте себя так же, Джеймс. У неё был не один неудачный опыт в отношениях с мужчинами. Она очень одинока, чувствует себя потерянно. Возможно, даже подумывала о том, чтобы вернуться назад в Корнуолл. Оттого она так обрадовалась вам. Вы можете не опасаясь ничего начать с ней отношения. Мисс Мортон будет верна своему спасителю и честна с ним до конца.

Последнее замечание меня смутило, но я всё-таки задал последний вопрос:

– Сэр, а зачем же тогда ей вы?

Шеф снисходительно улыбнулся и разъяснил мне непонятливому:

– О, я для неё Мефистофель, вы забыли? – Он склонился ко мне и заговорил своим вкрадчивым низким голосом. По спине пробежала дрожь и мне тут же представилось, как он опирается на свой зонт-трость, нависая над смертными и как они невольно склоняют свои головы перед ним. – Я обладаю властью, я вижу человеческую душу насквозь, я притягиваю души к себе. – Представленная мною картина полностью завладела моим воображением, я даже затаил дыхание. Шеф заметил это. Он замолчал, чтобы я снова смог состредоточиться на вождении. Закончил речь он уже обычно, скучающим голосом, который обыкновенно слышат все непонятливые подчинённые.

– Мисс Мортон запомнит мои черты, а потом воплотит их в какой-нибудь своей работе. В ней нет ничего интересного, Джеймс. Вам не следует беспокоится на её счёт.

Восхищался ли я Майкрофтом Холмсом? Да, определённо. Иногда он казался мне просто невыносимым, слишком властным, черезчур вездесущим, невероятным снобом. Но я готов был неукоснительно и без вопросов следовать его указаниям. Я испытывал к нему глубокое уважение. И детский восторг.

Наверное, мисс Мортон почувствовала в нём тоже самое, что и я.

– Пригласите её в четверг в клуб «Диоген». Пусть подождёт в комнате для посетителей. Дадим ей возможность проявить свою благодарность и нарисовать что-нибудь впечатляющее, раз она так вами заинтересовалась. – В голосе шефа слышалась то ли ирония, то ли сарказм. – И, Джеймс...

– Да, сэр? – Я подумал, что вот сейчас снова вспомнит о том самом, и не ошибся. Теперь он заговорил устало, потому что повторял мне то, что когда-то произнёс три года назад.

– Я совсем не против наличия личной жизни у своих сотрудников. Вам пора бы её начать, с тех пор прошло четыре года, а отношения вам, как и любому нормальному человеку, необходимы.

Он напомнил мне о том самом, о больном. Шеф всегда говорил прямо. И всегда оказывался прав. Он был умнее, намного умнее меня, да, впрочем, и всех остальных.

Мисс Керидвен Мортон была мила и очень симпатична. И у неё тоже была своя печальная история любви. Быть может, мне в самом деле стоило попробовать? Всю дорогу до дома мистера Холмса, а затем и до моей собственной квартиры, мне никак не удавалось выкинуть этой мысли из головы. Когда я добрался домой, было уже совсем поздно. Разумеется, позвонить мисс Мортон в такое время было бы совсем неприлично. Но вот отправить смс... Я быстро набрал его и отправил, почти не глядя. Понимая, что мог бы её разбудить.

Вместо подачи сигнала о пришедшем сообщения мой телефон зазвонил.

– Привет, – раздался в трубке её полусонный голос, – ужасная гроза сегодня, не правда ли?

– Да, точно, – с облегчением ответил я. – Никак не даёт уснуть.

Конец.
Или, может быть, всё-таки начало?

@темы: НЖП, Sherlock BBC, мои фанфики, Майкрофт Холмс., НМП

---

Фильм "Коалиция"

А можно нести в дайри ссылки на фильмы?
Нашла фильм только в оригинале, с большим трудом, не в самом лучшем качестве. Но получила удовольствие от просмотра)

vk.com/video-31769965_171542484

О чём фильм:
После парламентских выборов 2010 года возник политический кризис: ни одна партия не смогла набрать достаточного количества голосов, чтобы иметь право сформировать однопартийное правительство. Ник Клегг – лидер либерально-демократической партии, набравшей наименьшее количество голосов – предстал перед выбором: либо присоединиться к консерваторам во главе с Дэвидом Кэмероном, либо объединиться с лейбористской партией Гордона Брауна.

Можно наблюдать игру нескольких представителей трёх партий, видеть их расчёт, борьбу. И наслаждаться подбором актёрского состава. В "Коалиции" собралась действительно сильная команда)

Ах да, Марк Гэтисс играет в нём Питера Мандельсона Майкрофта Холмса, да

@темы: ссылка, фильмы

---

Перевод "Тишина"

Название: Тишина
Редакторы: Sectusempra, Ezhen, Pheeby и анонимный доброжелатель.
Оригинал: Stille от kirin_calls, разрешение на перевод получено
Версия: Сериал «Шерлок» (BBC)
Размер: мини, 3395 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Грегори Лейстрейд/Майкрофт Холмс
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Предупреждения: Всё туманно и скрыто, очень лёгкие БДСМ-элементы (связывание, ограничение слуха, зрения, обоняния, но секса, как такового, нет).
Краткое содержание: О, эти... люди! Иногда мир для Майкрофта Холмса становился слишком громким, слишком ярким, слишком интенсивным! Как правило, ему удавалось справиться со всеми впечатлениями, которые накапливались в течение дня, с помощью отдыха и сна, но если бы он воспользовался этой возможностью — это сломало бы его, вынудило бы встать на колени. Грег Лестрейд хочет помочь...
Примечание: Сконфуженность, ангст и последующее «откомфортивание», ментальная перезагрузка.
Размещение: запрещено без разрешения переводчика

Переведено для команды WTF Mystrade 2017

Тишина

Темнота. Абсолютная мгла.

С большим трудом он концентрируется на своём дыхании. Вдохнуть. Выдохнуть. Он смутно чувствует биение сердца в груди.

Ба-бум-м. Ба-бум-м.

В его ушах шумит кровь в такт пульса. Плотная и красная с чёрным.

Едкий запах ментола врывается в нос, обжигает рецепторы. Удаляет любой другой запах из восприятия. Даже его собственный.

Больше ничего. Ничего. Только блаженное спокойствие.

Тишина.

Наконец-то...

***

Майкрофт нервно вышагивает по своему кабинету. Снова и снова прокладывает воображаемый путь между столом и окном. Бросает взгляд на красно-коричневый ковер. Множество людей уже прошли по нему сегодня, оставив следы. Следы в его душе.

Женщина в туфельках на шпильках. Треугольник, точка. Кривые ноги, крутые бёдра. За пятьдесят. Худая. Нетерпеливая.

Бывший агент с протезом. Работает за столом. Слегка за шестьдесят. Проблемы с балансом. Переносит вес на здоровую ногу. Наркозависим от медикаментов. Депрессивен. За ним следует установить наблюдение.

Клерк. Поспешный шаг. Нервничает. Несобран. Отличается от себя обычного. Хочет сегодня сделать своей девушке предложение. Или своему другу? Нет, нет. Гетеросексуал. В чём-то сомневается. Ах, будущий отец. Конечно.

И это были только трое последних, из тех, кто побывал здесь сегодня. Никого из них он не забыл. Каждая деталь зафиксирована в лабиринтах его извилин.

Какому дизайнеру они отдают предпочтение. Что ели на обед. Были ли физически здоровы или психически отягощены. Дети, партнеры, тайные занятия. Ничто не ускользнуло от него.

Но не только внешний вид отпечатывался на сетчатке его глаз. Их мысли въедались в душу Майкрофта. Он мог видеть в глазах, как они пытались разложить его морально на части (осуждая), оценить (удавалось немногим), манипулировать (безуспешно), перетянуть на свою сторону (независимо от того, на каком поле они играли), поставить себя выше него (тщетно) или угодить ему (жалко).

Каждый представал в разных цветах. Не в цветах тканей, которые они носили, и не во множестве оттенков их кожи. Не в цветах их мутных, скучных, хищных, невежественных или остекленевших глаз, не в цветах их светлых, русых, черных, рыжих, седых или даже выбеленных волос всевозможных оттенков.

Нет, в цветах, порождённых их мыслями, их настроением, их незатейливым настоящим.

Клубы красно-чёрно-синего представали перед ним, когда обнаруживались плохие новости, клубы жёлто-зелёно-серебристого — когда новости были хорошими. Слишком редко. Оранжевые шлиры*, бирюзовые баранки, пурпурные вихри. Смешанные в мозаику невысказанных слов, которые проявлялись между людьми, оставаясь неосознанными. Нарушавшие поток. Постепенно, шаг за шагом...

И были ещё эти запахи! "Chanel", "Amouage", "Clive Christian". Кожа и волосы, и пот. Простуда и лекарства. Это не имело никакого значения. Раздражитель неизбежно без спроса отмечался. Регистрировался. Раскладывался. Анализировался. Каталогизировался. Без исключений.

Он вернулся к письменному столу (сделан из массива дуба, лакированный), ища опоры кончиками пальцев, чтобы не кануть в водоворот, приближение которого чувствовал. Он прикрыл глаза. Попытался глубоко вдохнуть. Не получилось. В комнате двадцать четыре градуса. Плюс-минус один. Он никогда не дружил с перепадами температур.

Конверт под кончиками его пальцев — не останавливаясь он повёл ими дальше, всё ещё ища точку опоры. Клавиатура, к которой он не хотел прикасаться. Офсетная бумага, восемьдесят граммов, шероховатая. Стандартная. Ежедневная почта.

Его пальцы двинулись дальше. Нежная, лёгкая, дорогая. Почти как ткань. Японская бумага, шестьдесят граммов. Daphne sikokiana и Edgeworthia chrysantha, исключительной мягкости, уникальной структуры.

Глубокие чёрные следы на белой бумаге. Профессиональная каллиграфия. Размах и пауза. Дуга и линия. Элегантность в завершённости.

御招待

Приглашение в дом японского посла. Очень формальное, официальное, очень обязывающее. Майкрофт недовольно скрипнул зубами. Он ненавидел подобные мероприятия. Всё это напускное: соответствующий этикет, бессмысленные пикировки, все эти... люди.

Он охотно делегировал бы полномочия, но ему намекнули, что это стало бы страшным оскорблением. Хуже того — ему рекомендовали прийти в чьём-либо сопровождении.

Мало того, что придётся весь вечер обрабатывать бесконечный поток информации, держа лицо, вдобавок он будет чувствовать, что обязал присутствовать рядом с собой другого человека, согласившегося из жалости.

Он уже спрашивал у Андреа**, но выяснилось, что из-за других обязанностей, ещё более важных, ей предстояло покинуть город во второй половине дня. Другая женщина... другой человек в столь короткий срок не смог бы оказаться в его распоряжении.

Недолго думая, Майкрофт взял телефон и набрал номер единственного человека, про которого он вспомнил в этот момент, хотя и знал, что не существовало худшего варианта. Но, конечно, тот, кому звонил Майкрофт, не подошёл к телефону. Как и всегда, когда возникала необходимость. Как будто знал, что нужна помощь, и заранее отказывал в ней.

Майкрофту не оставалось ничего иного, как вызвать водителя и позаботиться обо всём лично.

***

Во время поездки Майкрофт закрыл глаза, попытался, отстранившись от внешней суеты, уйти в себя. Но ему не удалось. Голоса людей, их шаги по тротуару, звук шин по асфальту, шуршание радио ("Выключите это, пожалуйста"), многочисленные цвета, вонь бензина, смешанная с запахом кожаных сидений... всё это зашумляло его восприятие действительности. Неустанно. Чем больше он желал абстрагироваться, тем сильнее наваливались раздражители. Безостановочно.

Он страстно желал успокоения.

С трудом выбрался из машины. И прямо-таки физически чувствовал, будто вся тяжесть мира лежала на плечах, подавляла, просачиваясь в каждую частичку его тела. Ещё всего несколько часов. Несколько часов, и он получит возможность расслабиться. Несколько. Часов.

Он мысленно повторял свою мантру, подходя к чёрной двери. Нахмурившись, поправил положение бронзового дверного молотка и трижды постучал. Внутренне приготовился к урагану в виде миссис Хадсон.

Глупая болтовня. Вежливость и доверительность в беглых изменениях. Безрадостная улыбка на его тонких губах. Фасад. Фасад. Фасад.

Она была занята выпечкой. Мука на рукавах, немного — на блузке; в том месте, где раньше был повязан фартук, который она уже сняла, жёсткой линией остался след от сахарной пудры. Запах молока и марихуаны. Больное бедро, короткая ночь. Оттенок грусти в уголках глаз, несмотря на дружелюбное выражение лица, которое она будто по команде натянула. Розово-оранжево-зелёный. Как если бы она действительно рада была его видеть. Но, в самом деле, кто когда-либо ему радовался?

Приглашение в дом. Смена цветов. Чёрный и белый, и все оттенки серого между ними. Синий и красный. Скрип ступеней под его ногами. Семнадцать. Жёсткий ковёр, гладкий паркет. Покрыт вручную лаком. Но с миллионами отпечатков пальцев, вытравленных на веки вечные. На первом этаже воздух изменился. Ароматы. Доверительность. Несколько незнакомо. Каждый раз немного по-другому.

Слишком много людей бывает здесь. Как и в его кабинете. Но иначе. Присутствовал хорошо знакомый странный запах, переехавший сюда вместе с братом. Запах, ставший частью головоломки. Два в одном. Каждый раз чуть больше. Тем не менее все равно различимый. Симбиоз.

Далёкий. Отчуждённый. Но неизменный.

Сегодня эти двое не одни. Когда к Шерлоку приходил инспектор, они улыбались и даже находили дружеские слова в адрес друг друга. Ещё одно раскрытое преступление. Благодарность с обеих сторон. Ещё одно новшество, стирающее привычные границы. Касающееся одного. Касающееся всех.

Его брат изменился. Они настолько же отличались, насколько были похожи друг на друга. Как две стороны одной медали, которые, вращаясь, не могут встретиться. Но Майкрофт, вращаясь, попадал в шестерни, заставляя других людей двигаться согласно его воле.

Он задал брату вопрос, ради которого прибыл сюда, но наткнулся на решительный отказ, вызванный упрямством (предсказуемо). Красно-чёрно-зелёный. Майкрофт перефразировал обращение. Больше просьбы, меньше требования в голосе. Но в глазах брата он уже преступил границы приемлемого.

На искривлённых губах появились усмешка и высокомерие. Чёрными и горькими упали тяжёлые капли в лужу у его ног. Пыль в лучах солнца предстала его зрению в виде снега, играя рефлексами. Серо-сине-зелёный следил за его движениями. Увидел то, что больше никто не смог. Увидел слабость и огромное переутомление.

Никакой возможности отпустить. Никакого мгновения спокойствия. Только один момент... Один миг тишины. В большем он не нуждался. Но чем больше он этого желал, тем больше впечатлений наваливалось. Прежде всего он допустил ошибку — следовало узнать распорядок дня троих присутствующих и сохранить в памяти — теперь же он был не состоянии отфильтровать даже ничтожную деталь. Он не мог заставить прийти в сознание себя самого. Мешанина из слишком многого, слишком многого.

Его охватила дрожь. Он подошёл вплотную к собственным границам, преступил их и продвинулся ещё на многие мили, не задумываясь о потерях. Контроль выскользнул из его оцепеневших пальцев, факты осколками разлетелись по полу. Море осколков красно-чёрно-пурпурного. Которые врезались в его кожу, в его ум, заставив со стоном упасть как подкошенного, обхватив руками пульсирующую голову.

Вон отсюда! Вон! Вон! Оставьте меня, наконец, в покое!

Голоса, вопросы о причине. Зелёно-сине-оранжевый. Мягкие волны. Аромат кофе. Запах никотина, хло́пка и осени. Странно успокаивающе.

«Стресс», — сказал доктор.

«Не только», — произнёс его брат. Перенапряжение. Он это понял. Ему самому было известно подобное чувство. Его не знающий покоя ум функционировал так же, как и ум Майкрофта. Схоже. Но не одинаково. Отличие состояло в том, что, когда брату требовалось место, он порой избавлялся от информации. Раньше Майкрофт всегда считал такую способность брата слабостью, а теперь понимал, что невозможность ничего удалить — его собственный недостаток.

И вот его огромный сосуд переполнился. Майкрофт нуждался в покое, чтобы каталогизировать, отсортировать, чтобы уложить. Всё больше вводимой информации, поступая, неизбежно перегужало его систему. До сих пор он не находил это возможным, он мог поклясться, что держит все под контролем. Держал под контролем себя самого. Не падал в море из цветов, форм, звуков, захлёбываясь в нём.

У него не было спокойствия, не было полюса, опоры. Не было перерыва. Его восприятие всегда работало на полную мощность. Сохраняя, впитывая, анализируя. Желал он того или нет.

«Я не одинок, Шерлок...»

Майкрофт слышал, как они переговаривались, советовались, слышал протесты, отвращение, недоверие. В конце концов, — уступка, согласие.

Всё в неразберихе из бессмысленных слов и цветов, и осколков, впивавшихся в его нервы.

Где-то в подсознании Майкрофт отметил, что уже покинул квартиру брата, когда его усадили в его же машину. Кто-то сел рядом, рука к руке. Тепло. И зелёно-сине-оранжевый. Как солнечный свет осенью.

Дезориентированный Майкрофт погрузился в это чувство. Немного ближе к свету, немного дальше от темноты.

«Майкрофт».

Одна рука взяла его за подбородок, приподняла его голову чуть выше. Бархат в карих глазах. Окинувших взглядом. Оценивающе. Анализирующе. Шелестящая осенняя листва в голосе.

«Я помогу тебе».

Спокойствие. Ему нужно было лишь спокойствие. Сон принёс бы желаемый эффект, временно парализовал бы сознание, чтобы он смог переработать все впечатления. Слишком долго он не спал. Так сильно были взбудоражены мысли. Будто шторм в пустыне. Каждая песчинка — всех цветов, всех форм, всех оттенков.

С него сняли пиджак, словно оруженосец — броню. Порой навешивалась целая тонна ответственности и обязанностей, склонявшая его к земле. Пуговицы под воротником расстегнули, и он смог вздохнуть.

«Без влияния чувств ты сможешь сконцентрироваться на сути и найти дорогу назад, слышишь?».

Что-то легло поверх его глаз, и мир вокруг исчез, растворился в абсолютной темноте. Он застонал в раздражении. Другие органы чувств, встревожившись, попытались разобраться с ситуацией, возместить потерю. Майкрофта охватила паника, и он почувствовал падение в пустоту.

Его ладони обхватили. Чужие пальцы скрестились с его пальцами.

«Ш-ш-ш...»

Нечто легло на его запястье. Холодное и шелковистое. Оно быстро согрелось, подстроившись под температуру тела. Его погладили, проведя по руке вверх к плечу. Мягко завели одно его запястье за спину, затем — другое, так, что руки оказались скрещены. Кусок ткани, ставший таким же тёплым, как и его тело, был обернут сначала вокруг первого запястья, затем — второго, связывая их вместе. Неотделимо прижав их друг к другу. Отняв свободу движения.

Чёрно-красные шлиры заплясали перед глазами, слившись с цветами пространства, обжигавшими сетчатку. Рука легла между его лопаток, надавив мягко, но уверенно, на потерявшее подвижность тело.

«Опустись на колени», — велел голос за завесой дождя. Шумом его крови. Белые точки мелькали где-то на периферии его сознания. Его ноги повиновались сами собой. Он упал на колени, сел на пятки, радуясь тому, что больше не должен удерживать себя в вертикальном положении.

Рука спокойно прошлась по линии его плеч, потеребила воротник, соскользнула вдоль пуговиц, по грудной клетке, которая поднималась и опускалась от непривычно частого дыхания. Он был вынужден дышать через рот, чтобы донести достаточно кислорода до густой, черной крови, что текла по его венам.

Ладонь нежно провела по шее, по линии челюсти. Пальцы коснулись его губ. Обострённое восприятие в состоянии тревоги сфокусировалось на возрастающих странных ощущениях, вызванных прикосновениями. Мурашки пробежали по телу, заставив дыбом встать волоски на руках.

Спустя два удара сердца пальцы покинули кожу, прежде чем прикоснуться к ямке над его верхней губой, осторожно смазав чем-то место касания, и вновь исчезнуть. Его обонятельные рецепторы воспалились. Аромат ментола прошел через голову прямо в лоб, одновременно сделав дыхание свободнее и заблокировав восприятие любых иных запахов. Дыхание загремело в его легких.

В смеси из отчаянья и беспомощности он прислушался, пытаясь определить, что произойдёт дальше. Пытаясь компенсировать потерю других чувств. До того, как у него отняли и эту возможность — на его уши что-то опустилось и отрезало от него весь остальной мир. Внезапно голова закружилась. Отчаянный вздох — и он обмяк.

Но до того, как он соскользнул на пол, две руки обхватили его и крепко прижали к чему-то тёплому. Ему потребовался миг, чтобы осознать, что это чье-то тело.

Словно дикие звери в клетке, метались его дезориентированные чувства, пытаясь ухватиться за оставшиеся мелочи. Стук сердца, шум крови, лихорадочное дыхание. Из органов чувств осталось не заблокировано лишь осязание.

Крепкое объятие и тепло чужого тела, прижатого к его спине, затмило все остальное. Настолько необычное, но желанное чувство, на которое сейчас концентрировалось все внимание. Тело непроизвольно подчинялось.

Медленно и неторопливо его покачивали вперёд и назад. В состоянии неподвижности и плена его инстинкт запротестовал, призывая защищаться, а потом тело внезапно расслабилось, и Майкрофт прислонился к человеку позади себя. Он почувствовал, прямо-таки оттаивая, как вся невидимая тяжесть спадает с него. Руки обхватывали так крепко, что было больно. Но это было желанное ощущение, захватившее его полностью, и оно постепенно вытесняло все мысли и впечатления дня.

Разноцветные шлиры растворились, какофония в ушах умолкла. Осталось лишь эхо ударов сердца. Вся ответственность спала с него и была смыта. Легкий вздох облегчения вырвался из горла. Как долго он находился в этом состоянии, Майкрофт сказать не мог. В какой-то момент покачивание прекратилось. Захват стал мягче, свободнее. Он почувствовал, как чьи-то большие пальцы нежно погладили его плечи, будто утешая.

Очень медленно его сознание выплвало из неизвестности, в которой спаслось. Майкрофт ощутил, что руки были стянуты, что поверх глаз — повязка, а каждый звук поглощался наушниками. Под носом кожа была измазана ментолом, до сих пор немного раздражавшим. Он понял, что даже не знал сидевшего рядом, и где он вообще находится. Но на данный момент ему было совершенно всё равно. От этой близости ему было невыразимо хорошо, и он не хотел, чтобы его отпускали.

«Ты снова здесь?» — мягко спросил голос, когда с него были сняты наушники. Он, разумеется, узнал говорившего. Кивнул. Сильные руки подхватили его, помогли правильно сесть. Его галстук, которым были стянуты запястья, был развязан. С опустошённой головой он потёр на них слегка покрасневшие места. Узел повязки, закрывавшей глаза Майкрофта, был распутан. Ткань скользнула по его лицу, упала на плечи. Теплая улыбка поприветствовала его.

— Спасибо... Грегори... — Сказал он робко и неуверенно. Медленно поднялись на поверхность сомнения о том, что всё это могло означать, и какие последствия мог повлечь такой эпизод.

— Я рад, что получилось. Ты нас очень напугал. Вот, — детектив-инспектор протянул ему платок, чтобы Майкрофт смог стереть гель, заглушающий обоняние. Это помогло лишь немного — против резкого запаха и прохлады на коже, но, по крайней мере, Майкрофт вновь мог ощущать другие нюансы.

— Откуда... откуда вы знали?.. — спросил Майкрофт, всё ещё несколько дезориентированный. Грег легонько покачал головой и сел напротив него, скрестив ноги.

— Я уже читал кое-что о сенсорной депривации. Когда Шерлок мне объяснил, что твои чувства перенапряжены, мне пришла идея попробовать это с тобой... Конечно, мы должны были обговорить всё заранее, в конце концов, никто не связывает кого-либо без спроса... Но я хотя бы... Ну да, у меня было немного опыта в этой сфере, и я знал, что именно делаю.

Грег озорно подмигнул.

— И, думаю, мы можем обойтись без церемоний... — Он схватил руку Майкрофта, встал сам и помог подняться ему на ноги, потянув на себя. Майкрофт встал пошатываясь, пытаясь пересилить легкое головокружение и поймать равновесие.

— Для меня ещё никто не делал такого... — едва слышно ответил Майкрофт и отвёл взгляд. Грег тихо засмеялся.

— Необычная ситуация, я бы сказал... Но мне очень интересно, что происходит в твоей голове... Не хотел бы ты мне объяснить это подробнее за чашечкой кофе?

Майкрофт смущённо кивнул. Его голова снова была ясной. Захватывающе. Все фрагментарные мысли и ощущения были минимально отодвинуты. Они не пропадут, понимал он, и, если быть честным, ему этого и не хотелось. Но такая потеря контроля над собой была для него совершенно новым, тревожным опытом. Он вполне осознавал, что ему повезло наткнуться на кого-то, кто знал, как вытащить его из этого водоворота.

Они ещё долго говорили этим вечером. О том, как Майкрофт обычно воспринимал мир, как тот запечатлялся у него в голове, как он всё это сохранял, хотелось ему того или нет. Что Шерлок функционировал похоже, но одновременно совсем иначе.

Когда уже давно стемнело, их пути, наконец, разошлись. Грег взял с Майкрофта обещание обратиться к нему, если тот снова почувствует себя перегруженным и пожелает воспользоваться правом получить его, Грега, помощь. Странное предложение... Однако Майкрофт был счастлив знать, что там снаружи у него появился некто, на кого можно опереться, если его снова начнет уносить течением.

-------------------------------
* Шлир — участок массива земли, отличающийся по структуре и составу от слагающих массив других пород и имеющий с последними постепенные переходы.
** Андреа — Антея. kirincalls.tumblr.com/post/122050697795/pervers...

@темы: слэш, перевод, Майкрофт Холмс, Sherlock BBC, Грег Лестрейд

---

09.07.2017 в 07:18

Пишет  Futbolerka:

Таки попробую

(большой размер по клику)
репост приветствуется

Цены указаны в зависимости от длительности работы, качества/наличия исходников и сложности поставленной задачи.
Каждый заказ обсуждаю лично в ЛС или скайпе.

---

«Ах, боже мой, боже мой! Как я опаздываю!»

Это я вчера. Выбегая в 6 утра в субботу из дома, чтобы попасть на курс ПП.

Что тут скажешь? Вставать в 5:20 в субботу действительно очень сложно

@темы: наброски, рисовальное

---

Перерисовать:)

"Перерисовать. Взять реальный ноутбук. Поставить перед собой. И нарисовать его с натуры. Двадцать раз." - Кэп.

Мне показали статью) Шикарную статью))) Почему Шилов – плохой художник, а Брюллов – хороший?
Честно, никогда не слышала о Шилове. Видимо по этой самой причине. Статья объясняет, почему "писцы "портретов по фотографиям" – это плохие портретисты с точки зрения профессионализма".

Другими словами: мне стоит перестать оперировать цветовыми пятнами. Необходимо увидеть геометрию объекта и его проекции на плоскость. Тогда картинка перестанет быть плоской. И объект впишется в интерьер, а не будет выглядеть как приклеенный.
Задача принята, кэп

Села учиться.
Просидела выходные за альбомником. Рисовалась правда всякая хрень, а не ноутбук. Зато себе в удовольствие)

Нашла канал художника
Ahmed Aldoori на ютубе. Он здорово объясняет строение человека) Крутой канал))) Как раз для таких чайников как я)))

@темы: рисовальное, полезные ссылки

---

Править иль нет?

Честно ли подправлять картинку, нарисованную от руки акварелью, на компе? Скажем, акварель высохла и оставила жуткие пограничные разводы, которые мне там не сдались... В целом, мне нравится получившееся. Но хотелось бы сделать её аккуратнее...

---

Добби свободен!

Итак Добби сдал экзамен по-немецкому, сдал тест по-английскому и ушёл в отпуск перед началом новой работы!
Совершенно свободен! Ура!!!
Это значит, что можно разобраться со всеми хвостами и ответить на письма.
Целый месяц можно жить, писать и рисовать! Aye!

Потерянный мальчик был нарисован уже Paint Tool SAI (как я наслаждалась программой в процессе!))) Рисунок всё ещё не окончен. Справа появится фея Лепесточек. Посмотрим, потом, что из этого выйдет.

запись создана: 05.07.2017 в 18:02

@темы: набросок, рисовальное

---

Те самые кеды

Да, кстати. Вот те самые кеды.

А лицо всё ещё не раскрашено так, чтобы мне понравилось. Зато теперь у меня куча времени и новая прога - Paint Tool SAI . Она чувствует силу нажима стилуса и у неё куча вариаций кистей. И совершенно бесплатна) Вроде бы она была создана для рисования манги. Я ей ужасно довольна)

@темы: набросок, рисовальное

---

Стрёмно

Рисую портрет. Стрёмно раскрашивать. Мне нравится и так - в чёрно-белом))) Но кеды... Кеды у товарища я уже раскрасила, а вот лицо боюсь испортить.
Оставлю тут кусочек на память
Курсант полицейской академии Грег Лестрейд

@темы: Грег Лестрейд, рисовальное

---

Послеигровое.

Поняла, что если ещё когда-нибудь поеду на ролёвку по миру Гарри Поттера, то обязательно слизеринкой! Чтоб такой нетактичной, заносчивой и упрямой, с идеальной осанкой и с волосами, в которых непременно будут синие пряди. Абсолютно безбашенной!)

Носиться всем гриффиндором по коридорам было весело! "Слабоумие и отвага!" - заявляли мы, когда наше поведение пытались комментировать. Бегать аки взрывопотамы всем табуном в поисках приключений было классно! Я оторвалась за все три с половиной года)) Гештальт "влиться хоть раз в жизни в коллектив" тоже оказался закрыт)))

Мой персонаж был ужасно нетактичным. Нетактичным как и большинство немцев в Саарланде (а я играла немку). Невозможно правильным и занудным. Рациональным и практичным. Но с добрым сердцем и желанием всех спасти. И найти как можно больше приключений на свою пятую точку =)

Игра удалась))))

---

Полетаем?)

Слоны тоже любят летать. Да-да)))

@настроение: солнечно

@темы: рисовальное, моё творчество

---

О счастье. Которое заслуживает каждый.

После того, как я осознала степень своей безграмотности, решила плюнуть на гордость и смущение и давать вычитывать маме абсолютно всё, даже свои майстрадные тексты, как давала когда-то читать и комментировать написанное в детстве. (Она сериал не смотрела, а рассказы сэра Артура читала очень давно). И я всё с ужасом ждала, когда же она уточнит, о чём именно я пишу. И вот вчера этот момент, наконец, настал. Моя мама спросила меня-таки о сути моего творчества.
"А с чего это ты описываешь романтические отношения между инспектором Лестрейдом и Майкрофтом Холмсом? Разве такое было в книге? Я не помню. Или они как-то пересекаются в сериале?"

Я неловко засмеялась, потому что ответить мне было сложно. Ну как внятно объяснить, почему я пишу про любовь между мужчинами, которые за все 13 эпизодов сериала пересекались считанные разы? Да и до четвёртого сезона был всего один намёк на какие-то отношения между ними (рабоче-неофициальные-в заботе о Шерлоке...). Что они вообще друг с другом знакомы. Потому что подходят друг другу? Потому что они не кажутся в сериале особо счастливыми? Потому что работа, долг и следование свои принципам отнимают у них право на маленькое личное счастье? Которое они вполне заслужили. Потому что они очень одиноки? И Майкрофт смотрит заученный наизусть нуаровый фильм с полицейским? А Грег первым делом сообщает Майкрофту, что с его братом всё в порядке, а сестра больше не представляет угрозы. И готов забрать того из чёрте-откуда лично и позаботиться о нём?

Неисправимый романтик я, ага.

@темы: мысли вслух

---

Эх, безнадёга...

Научил бы меня кто краситься! И волосы укладывать!

А то так на карнавал никакого костюма не надо: раскрасился аки ведьма и пошёл!

@темы: мысли в слух

---

Лёд тронулся и поплыл

Парочка камней с моей души спала:
- домучила многострадальный перевод, автор которого явно изучает германистику;
- дошила жилет к костюму и перерисовала его эскизы (которые я снова где-то посеяла, но это уже мелочи жизни). Заказала брошь и перчатки, придумала, как сделать шляпку;
- смоделировала и раскроила юбку)))
- сдала документацию;
- записала идею на компе, а не на бумаге, чтобы не посеять ещё и её

И у меня ещё осталось 4 выходных. Прелесть.

Ещё обнаружила интересный сериал про Братство прерафаэлитов. Красиво, атмосферно и даже немного увлекательно)

Upd.
Второй комплект эскизов костюма, который я, наконец, нашла) Первый всё ещё в розыске. Снялся с пружины блокнота, стряхнул остатки ластика, вышел на пару минут за хлебом и не вернулся. Ищем.

@темы: органайзер

---

Лёд тронулся и поплыл.

Парочка камней с моей души спали:
- домучила многострадальный перевод, автор которого явно изучает германистику;
- дошила жилет к костюму и перерисовала его эскизы (которые я снова где-то посеяла, но это уже мелочи жизни).заказала брошь и перчатки, придумала, как сделать шляпку;
- сдала документацию;
- записала идею на компе, а не на бумаге, чтобы не посеять ещё и её

И у меня ещё осталось 4 выходных. Прелесть.

Ещё обнаружила интересный сериал про Братство прерафаэлитов. Красиво, атмосферно и даже немного увлекательно)

---

Перетащу сюда, пока не потерялось... Мой старый клип.

Мой первый клип... Ещё на MovieMaker собранный...

Ещё совсем неумелый. Но пусть тут останется. А то я про него совсем забыла.

Про трогательный фильм "Вместе".
Мужчина находит на вокзале ребёнка, лежащего рядом со скрипкой, и решает забрать мальчика к себе. А заоодно и то, что скрипка - знак того, что мальчику суждено стать великим скрипачом. И он действительно оказывается талантливым музыкантом. И весь фильм отец страмится дать сыну возможность добраться до "музыкального олимпа", прикладывая все возможные для этого усилия. Мальчик, конечно, иногда противится этому тотальному контролю и бесконечным тренировкам, но всё равно остаётся благодарным своему отцу. И продолжает его сильно и искренне любить.

А снег давно расстаял. Ещё в тот же день. Зато у соседей появились горшки с нарциссами на окне. Весна близко, ага.